Как никогда сейчас актуальны опасения о том, что фундаментальная наука и практика в области психологии потеряют свои позиции, уступая место иным противокризисным направлениям. Обратимся к опыту сложнейшего периода в жизни нашей страны – сороковым годам прошлого столетия. Опираясь на исторические фрагменты исследований доктора психологических наук, профессор кафедры общей психологии ф-та психологии МГУ имени М.В. Ломоносова Антонины Николаевны Ждан, можно смело утверждать, что в годы Великой Отечественной войны психология получила мощный толчок к развитию, а психологи оказались на пике востребованности.
Так, к началу 1940-х гг. были выработаны основные методологические установки и принципы, на базе которых в психологии и сопряженных с ней физиологии и психофизиологии в основном сложились крупные научные школы. Это школа В.М. Бехтерева, психология установки Д.Н. Узнадзе, культурно-историческая психология, деятельностный подход в его разных вариантах, физиология И.П. Павлова, теория функциональных систем П.К. Анохина, принцип доминанты А.А. Ухтомского с его широким применением к изучению психологических проблем человека, новаторские исследования движений человека Н.А. Бернштейна.
Но деятельность ведущих психологов страны не была безоблачной. После ряда попыток подменить психологию рефлексологией, реактологией, педологией, означавших, по существу, ликвидацию психологии как науки, и связанных с этими попытками государственных актов по реорганизации психологических научных учреждений и работы высшей школы, движение научной психологической мысли затормозилось на целое десятилетие.
Но уже в конце декабря 1941 г., когда враг только что отступил от Москвы, в Московском университете, эвакуированном в Ашхабад, был восстановлен философский факультет. В его состав был введен Психологический институт (выведенный из состава МГУ в 1926 г.), остававшийся в тот период главным центром научных исследований в психологии.
В структуре философского факультета 1 октября 1942 г. были созданы кафедра и отделение психологии, а несколько позже — отделение психологии, логики и русского языка на филологическом факультете. Всю эту работу возглавил С.Л. Рубинштейн. В 1943 г. С.Л. Рубинштейн был избран членом-корреспондентом АН СССР и, таким образом, впервые представил психологическую науку в академическом сообществе. На кафедре в ее первом составе работали: А.Н. Леонтьев, Б.М. Теплов, А.А. Смирнов, П.Я. Гальперин, К.М. Гуревич, С.В. Кравков, Н.Н. Ладыгина-Котс, А.В. Запорожец, А.Р. Лурия.
Почти одновременно с восстановлением психологии в МГУ в другом крупнейшем центре научно-исследовательской работы — Ленинградском университете — в 1944 г. открылась кафедра психологии (заведующий — Б.Г. Ананьев), а в 1944—1945 г. — психологическое отделение, на котором началась подготовка психологов. В состав кафедры вошли В.Н. Мясищев, А.В. Ярмоленко, Г.З. Рогинский, В.И. Кауфман, Н.В. Опарина, все вышедшие из научной школы В.М. Бехтерева.
Именно в годы войны психология восстановила свой социальный статус и заняла законное место среди других отраслей советской науки. Но многие известные ныне психологи принимали непосредственное участие и в военных действиях: К.К. Платонов, Е.Н. Соколов, Г.М. Андреева, Д.Б. Эльконин, А.В. Зосимовский, Г.Е. Залесский, Л.М. Шварц, З.А. Решетова, С.Н. Карпова, А.Г. Ковалев, Ю.А. Самарин, А.Ц. Пуни, А.В. Веденов, Т.А. Репина, Ф.Н. Шемякин, Г.Д. Луков, В.И. Кауфман и другие. Ушли в народное ополчение А.Р. Лурия, А.Н. Леонтьев, Б.М. Теплов, П.А. Шеварев, но были отозваны и участвовали в службе противовоздушной обороны г. Москвы. В ПВО Ленинграда несли службу А.А. Бодалев и другие психологи. А.А. Люблинская работала в госпиталях по уходу за ранеными и осиротевшими детьми. В.Н. Мясищев был начальником гражданского госпиталя для населения в Ленинграде.
В блокадном Ленинграде группа слепорожденных несла боевую службу в прожекторном полку на звукоулавливателях, определяя направление и дальность вражеских самолетов. Слепые слухачи, как их называли, стали засекать вражеские цели в воздухе на такой дальности и высоте, которые не были доступны зрячим бойцам. Некоторые психологи работали в военные годы на заводах в качестве рабочих, мастеров (Ю.В. Котелова, Е.А. Климов и др.).
Большая психологическая работа развернулась в эвакуационных и фронтовых госпиталях по восстановлению нарушенных в результате ранений двигательных и психических функций, по обучению и переобучению инвалидов войны (восстановительный госпиталь в Кисегаче Челябинской области — филиал Всесоюзного института экспериментальной медицины во главе с А.Р. Лурия; восстановительный госпиталь под руководством А.Н. Леонтьева в поселке Коуровка Свердловской области — филиал Московского государственного института психологии; аналогичные госпитали действовали в ряде других мест под руководством Б.Г. Ананьева, а также психологов группы Д.Н. Узнадзе).
Обобщение этого опыта работы разных групп психологов стало содержанием большой научной конференции, организованной кафедрой психологии МГУ совместно с Институтом психологии Академии педагогических наук РСФСР и клиникой нервных болезней Всесоюзного института экспериментальной медицины им. Горького А.М. в 1944 г. В ее работе приняли участие не только психологи, но и физиологи (Л.А. Орбели, П.К. Анохин, Э.А. Асратян, Н.А. Бернштейн), неврологи и хирурги (Н.И. Гращенков, В.А. Гиляровский, Н.Н. Приоров), сотрудники Института неврологии АМН СССР (Л.Б. Перельман, Э.С. Бэйн, О.И. Кауфман), Центрального института ортопедии и травматологии НКЗ СССР (М.С. Лебединский), Института мозга (А.Д. Колодная), Института трудовой экспертизы (В.М. Коган, Э.А. Коробкова).
Работа конференции велась по следующим направлениям.
1. Вопросы теории пластичности, компенсации, восстановления (доклады Л.А. Орбели, П.К. Анохина, Э.А. Асратяна, А.Р. Лурия, А.Н. Леонтьева, Н.А. Бернштейна, В.Н. Мясищева).
2. Проблема восстановления движений и чувствительности (итоги работы в восстановительном госпитале в Коуровке и лаборатории Института травматологии).
3. Проблемы восстановления речевых и познавательных процессов после травм коры головного мозга: итоги работы восстановительного госпиталя ВИЭМ в Кисегаче (Челябинская область), проводившейся под руководством А.Р. Лурия, и работы клиники нервных болезней ВИЭМ.
4. Практические вопросы трудотерапии, трудообучения, трудового устройства инвалидов (доклады А.В. Запорожца, В.М. Когана, С.Г. Геллерштейна и других).
Важное место занимали исследования морально-боевых личностных и волевых качеств бойцов и командиров (Б.М. Теплов, К.Н. Корнилов, Н.Д. Левитов, В.Н. Мясищев, П.М. Якобсон, психологи грузинской школы). Проблема личностных качеств бойца и командира, вызванная насущной практической необходимостью, была одной из приоритетных тем советской психологии в годы войны. Широким фронтом развернулись в годы войны психофизиологические исследования по изучению сенсорных и перцептивных процессов в связи с задачами нахождения путей достижения наименьшей заметности и наибольшей опознаваемости предметов, условий их наилучшей маскировки, изучению способов повышения чувствительности к сенсорным раздражителям, максимальной сенсибилизации органов чувств, условий наилучшего различения воспринимаемых объектов (Б.М. Теплов, С.В. Кравков, Б.Г. Ананьев, К.Х. Кекчеев, Л.А. Шварц, Е.Н. Семеновская, А.И. Богословский и др.). Так, эффективные результаты восстановления и компенсации нарушенных в результате ранения двигательных функций руки (объем подвижности пораженных звеньев руки) достигались не путем механической тренировки (например, по инструкции поднять руку как можно выше), а через изменение психологического характера задачи (за счет изменения инструкции — достать высоко расположенный предмет). Оказалось, что максимальная величина объема движения, достигнутая испытуемым в первом случае, не является для него предельной, и он переходит через нее, давая при изменении задачи значительное увеличение показателя объема. Эти факты получают убедительное физиологическое объяснение в трудах Н.А.Бернштейна об уровнях построения движений человека. В них достоверно описана известная нынче всем идея о том, как мозг управляет моторикой человека. В трудовых действиях, в спорте, в процессах фортепианной игры, при поражениях нервной системы, при пользовании протезами была выявлена роль обратных афферентаций в управлении движениями. Изменение задачи вместе с тем изменяет условия афферентации движения, условия сенсорного управления им и тем самым меняет протекание всего процесса. В рассмотренном примере движение в первом случае управляется исключительно проприоцептивно, т.е. непрерывно поступающими сенсорными сигналами от мышц, сухожилий, суставов и кожи действующей руки, во втором — с помощью зрительного контроля за воспринимаемым предметом, что требует более сложных сенсорных синтезов, которые остались сохранными. Соответственно эффективность движения возросла за счет повышения уровня управления.
Следует помнить, что и в военные годы продолжались исследования, прямо не связанные с оборонной темой. К ним относятся теоретические и экспериментальные исследования А.Н. Леонтьева о генезисе чувствительности и о развитии психики; исследования Б.Г. Ананьева по истории отечественной психологии; работы П.М. Якобсона о творчестве актера, проводились конкретные исследования в области зоопсихологии и другие. Примечательно, что в сборнике работ, проведенных сотрудниками кафедры психологии МГУ в 1943—1944 гг., опубликованы не только статьи по оборонной тематике, выполненные в эвакогоспиталях, но и статьи Б.Г. Ананьева «Передовые традиции русской психологии», П.М. Якобсона «Психология работы актера над образом (Н.П. Хмелев и М.И. Бабанова)».
Именно во время войны и в ближайший послевоенный период нейропсихология превратилась в самостоятельную отрасль психологической науки». В.Н. Мясищев, анализируя значение патопсихологического опыта военного времени и его значение для общей психологии, указывал, что война и блокада расширили патопсихологический опыт, показали его не только клинический, но и общепсихологический смысл: операции на мозге, истощение и психические травмы обогатили представления о психосоматических и соматопсихологических соотношениях, о локализации психологических функций. Б.В. Зейгарник пришла к выводу, что участие в оборонной работе показало значение анализа функционального и органического факторов в человеке, подчеркнув, что опыт, полученный в военные годы, в дальнейшем был использован для разработки теоретических основ и разворачивания практических исследований по патопсихологии.
В след за А.Н. Ждан, мы должны признать, что узкое понимание профессионализма, поверхностное отношение к методологическим основам — проявления общего кризиса, который переживает современная отечественная психологическая наука. Однако изучение исторических фактов вселяет надежу на то, что текущая мировая обстановка не станет препятствием, а катализирует развитие фундаментальной психологической науки и укрепит позиции психологов — практиков.
Психолог, к.псх.н. Игнатова О.В., Калужский областной центр медицинской профилактики