Лариса Потапова(Агешина) Калужская область, г.Людиново.
Несколько человек уже через месяц было назначено, чтобы перегнать колхозное стадо коров из их села в Саратовскую область. Вопреки всем военным сводкам на фронте, передаваемых по радио, люди верили, что война быстро окончится, что наша армия самая сильная и могучая. Потому погнали коров, не очень заботясь о тёплой одежде и обуви. Коров гнали несколько месяцев.
Как рассказывали потом эти люди, вернувшиеся домой после освобождения родного края от фашистов, им приходилось очень туго. Спали под открытым небом, не всегда можно было обсушиться после дождя, многие люди простудились, и стали сильно кашлять. Жаль, что молоко часто приходилось выливать на землю. Некому было предложить его в лесных и других безлюдных местах. Крестьянскому человеку, который всегда дорожил своим трудом, куском хлеба и кружкой молока, это всё было тяжело делать и видеть. Страдали ещё от нехватки хлеба и соли, пока дошли до назначенного пункта.
К зиме 1941 года было, что заготовить на зиму и чем заполнить погреба, точнее ямы, которые копали ночами, что помогло людям пережить первое лихое время. Ведь весною сажали с радостью и верой в хороший урожай и хорошее будущее. Прятали от немцев всё, что можно было спрятать. Закапывали под полом, в погребах и на огородах квашеную капусту, мочёные яблоки, картошку, свеклу, морковь, редьку, репу…
Некоторые овощи, как свеклу, репу и морковь, тёрли на тёрке и сушили на печи, чтобы потом было, что давать детям вместо сладкого. А морковь сушёную использовали ещё и как заварку вместо чая. Колоски собирали тоже тайком от немцев. Кому как удавалось. Затем собранные колоски очищали, сушили и мололи ночами, сохранившимися кое у кого, ручными жерновами. Затем прятали готовую муку и жернова, как могли от ненавистных врагов. А ведь ещё и партизанам нужно было помогать продовольствием.
Дом Насти фашисты сожгли, но их приютила одна одинокая женщина из их деревни в своём стареньком обветшалом домике. А Настя с тремя детьми была и этому пристанищу очень рада. Ночами взрослые и дети молили Бога о спасении всех родных и близких, о скорой Победе над врагом. В людских сердцах тогда жили две веры: одна — в скорую Победу над врагом и вторая — в то, что Бог не оставит их страну без защиты. Пусть и была политика партии и правительства, что вера в Бога — это опиум народа, только многие люди продолжали верить в то, что им помогало выжить в то неимоверно трудное время.
Весной 1942 года люди ночами пытались что-либо из овощей посадить и посеять на своих огородах и на полях. А летом выходили полоть рано утром, едва первые лучи показывались над землёй. Старались меньше привлекать внимания немцев к своему будущему, какому ни есть, урожаю. Убирали урожай тоже ночами, чтобы врагу ничего не досталось. И взрослые, и дети недоедали. Весну всегда ждали с нетерпением. Можно было использовать в еду разную зелень, молодые листья липы, смородины, и разные травы, как крапива, лебеда, щавель, медвежий лук, сурепка… Приходилось делиться с партизанами своей скудной пищей и продуктами. Часто детишки ходили к немецкой кухне, чтобы там отыскать что-нибудь из остатков еды. Да птицы, собаки и кошки успевали раньше детей подобрать бесценные для того времени крошки еды.
Однажды Шура (моя мама), одна из дочерей Насти, тоже отважилась пойти с ребятами, но на их беду неподалёку оказался какой-то немец с овчаркой. Фашист решил позабавиться и спустил собаку с поводка. Шура вместе с ребятами, не помня себя от страха перед огромной злобной тварью, помчалась со всех ног домой. Только до временного дома бежать было далеко, а злобная псина близко. Тогда она бросилась к огромной старой раскидистой липе и, как кошка, вскарабкалась на дерево, как можно выше и затаилась среди ветвей до позднего вечера. Благо, что была она подвижная и худенькая. Только те несколько макаронин, что она успела подобрать с земли около немецкой кухни, рассыпала у дерева. Так немецкий офицер растоптал их сапогами. Остальные ребята быстро разбежались в разные стороны, словно бы птички разлетелись. Это и спасло их от страшной участи быть покусанными или разорванными овчаркой.
Настя молилась каждый день, шепча молитвы, чем бы не приходилось заниматься: поиском еды для семьи, хлопотами по дому… Какими могли быть эти хлопоты, чтобы выжить там, где хозяйничали враги, где приходилось собирать съедобные корешки, печь зелёный хлеб из лебеды, драники (картофельные оладьи) из мёрзлой картошки, которые называли в то время «тошнотиками»? Нужно было найти ветки, щепки, которые могут пригодиться для топки маленькой печки, какие-нибудь предметы для их убогого жилища. Да просто, хоть что-нибудь, чтобы не сидеть, сложа руки и не изводить себя напрасными грустными и тяжёлыми думами о том, жив ли её муж и как долго ещё будет идти война.
В сорок втором
Когда сожгли фашисты хату —
Семья ютилась лишь в землянке.
Одежда сплошь была в заплатах,
Мечталось о еде и баньке…
Все в оккупации в то время
Немало горя испытали…
Нелёгкою была проблема –
Еду найти. Так голодали…
И мать моя как-то решилась
Пойти к врагам ради сестрёнки.
Проявят, может, немцы милость,
Дадут ей каши горсть, из пшёнки.
Где кухня ихняя стояла,
Клевали что-то две сороки.
Там, на земле — еда, но мало.
Ах, если бы схватить те крохи!
Недоброю была минута…
В ладонь собрала макароны.
Вдруг немец с псиной, очень лютой,
Да и фашист был обозлённый.
— Фас! – крикнул он. И пёс рычащий,
За ней рванул. Она, как кошка,
На липу от беды грозящей
«Взлетела», поджимая ножки.
Сковал как страх её под кроной!
За ветви чуть держась руками,
Рассыпала все макароны.
На них стал немец сапогами.
От страха Боженьку молила,
Чтоб ей тогда помог, хоть кто-то.
«Забавы» немцу так хватило, —
От смеха началась икота.
Соседи видели «картину»,
Но как спасти Настасьи дочку?
Боялись немца вместе с псиной.
Девчушка не спала всю ночку…
Под Крагау в 45-ом — 1
Мой дед в бою под артобстрелом
Бойцов израненных сберёг.
Земля взрывалась и горела,
А он на сене битых дрог
С конём-товарищем старались
В тот день там четверых спасти.
Через завалы пробираясь,
Шептал он: «Боже, защити!»
Кто знает, Бог кого услышал,
Дошла ль к Нему молитва их?
Но Федя из коня всё «выжал»,
Чтобы остаться всем в живых.
Об этом случае я узнала из Наградного Листа в интернете про своего деда Власенкова Федора Тимофеевича.
Под Меденау в 45-ом — 2
Сижу и чуть дыша внимаю,
Что выдал нынче интернет
Войны волнующий сюжет,
Как спас мой дед под Меденау
Жизнь офицера, что был ранен.
Солдатским действуя чутьём,
Дед ловко управлял конём –
Он всей душою был крестьянин.
С одной защитой – автоматом
Под артобстрелом и огнём
Твердил коню: «Всё довезём!»,
Спеша доставить всем солдатам
Еду горячую – щи с кашей,
Забыв, что значит слово – страх.
Пусть трижды ранен был в боях,
Но верил он в Победы нашу.
А после деду сообщили,
Что орденом он награждён,
И в список наградной внесён,
Который тут же огласили.
Про многие его награды
Узнать помог мне интернет,
Что он — Герой. Таков мой дед!
И этому я очень рада!
В феврале 1945г. моим дедом был вывезен из под артобстрела раненный командир 1-й батареи капитан Матвеев Г.И., и которому была оказана своевременная мед. помощь.
Выложила «горячее» стихотворение. Мой дедушка Власенков Фёдор Тимофеевич был очень скромным человеком.
О наградах — 1
Мой дед протопал до Берлина,
А после был — Большой Хинган…
Стране он стал достойным сыном —
Простой крестьянский мальчуган!
Его бы жизнь кинокартиной
Народу, внукам показать:
Прошёл геройски путь свой длинный,
Чтоб защитить Россию — Мать.
Домой вернулся в сорок пятом,
Когда с берёзы жёлтый лист
Путь устелил ему до хаты
Под щебет улетавших птиц.
Я думаю, не все награды
Мой дед когда-то получил.
В войну геройским был солдатом,
Жаль, только мало он пожил.
О наградах — 2
Наград у деда мало было,
Зато ранений — целых три…
Как от контузии знобило,
Шептал себе: «Ты, Федь, Держись!»
И он держался, и трудился.
А вот награды между тем
Его искали. Провинился ль
Когда и как он перед кем?
Но через год его награды,
Не вместе, каждая в черёд,
Нашли героя и солдата,
И память в сердце болью бьёт.
Объявлена и благодарность
От Сталина ему не раз —
За ум, смекалку и бесстрашность
Вслух зачитал майор приказ.
Прошло два года. Вот и орден,
И не один, а целых два
Ему вручили при народе.
И снова вспомнилась война…
Святая любовь…
Посвящается памяти моей любимой бабушки
и её младшей дочери Вале
Всего три года было Вале.
Четыре года шла война.
И горя, ужасов немало
Познала девочка сполна.
…Стучали радостно колёса, —
Солдаты ехали домой,
А Валентинка им с откоса
Махала слабенькой рукой.
Она бежала за составом,
Надеясь, что там есть отец.
Она, почти, что птицей стала,
Тут кто-то крикнул: «Молодец!
Отца встречаешь ты с цветами.
Он едет. Дома его жди»!
И кинул ей с карандашами
Коробку яркую: «Лови»!
Девчушка к маме побежала,
Вся, трепеща, как древа лист.
Подарок к сердцу прижимала.
А из сердечка слышен свист…
Ну, как же! Радость-то какая!
В руках Валюшки от отца —
Подарок. И любовь святая
В лице светилась без конца.
Да сердце радость, не осилив,
Вдруг прекратило частый стук.
Девчушки взгляд глазёнок синих
Нежданно медленно потух…
Война проклятая и после
Своей костлявою рукой
Смогла забрать дитя так просто,
Кто ждал с войны отца домой.
С тех пор плат чёрный не снимала
Настасья с головы своей
И слёз дорожки утирала
Все дни и годы жизни всей.
Лариса Потапова
* — маленькая мамина сестричка Валя родилась в июле 1941г., а умерла в конце мая 1945г., когда солдаты возвращались с Победой домой. Не выдержало детское маленькое сердце радости предстоящей встречи с отцом, которого она ждала, но так и не увидела…
Войну забыть не может мама
Мне часто сказывала мама,
Как долго мы к Победе шли,
Как среди вражеского стана
Своим ночами хлеб пекли.
Я помню сказанное мамой:
-Пусть мы и были все бедны,
Что посытнее — партизанам.
Себе же — хлеб из лебеды.
Ещё она мне говорила,
Как маскируя под дрова,
Еду им ночью в лес возила,
Сама от страха чуть жива.
И как спасли парашютиста,
Как в доме прятали связных,
Как расстреляли гармониста
Фашисты прямо при родных.
Войну забыть не может мама…
И слёзы катятся из глаз.
Воспоминанья больно ранят,
Пусть ей и семьдесят сейчас.
Воспоминания о войне
посвящается памяти моих родных
Катилось лето на исход.
В селе родимом полицаи
Сгоняли к церкви весь народ,
А кто не шёл — в того стреляли.
Бежала бабушка с детьми,,
Спасаясь, к лесу и болоту,
А над селом стелился дым
Под злобный стрёкот пулемёта.
Ну, вот и лес, а впереди —
Непроходимая трясина.
Старались след во след идти,
Последние напрягши силы.
По пояс в жиже… Та вода
Была холодной и вонючей,
Но гнала всех вперёд беда
Сквозь топь от смерти неминучей.
Весь ужас выдержать смогли,
Чтоб вновь потом домой вернуться.
Ушли в историю те дни,
А вспомнит мама, — слёзы льются.
Посвящается памяти отца ПотаповаМихаила Семёновича
Много лет в солдатской шинели
Мой отец проходил по земле,
Но рассказывал он неумело,
Неохотно нам о войне.
Не любил о войне анекдотов,
А друзей вот любил вспоминать,
Говорил: «Командир у нас, ротный,
Ох, красиво умел танцевать!»
Не хотел он тревожить ту память,
Что оставила в сердце война…
Моя бабушка, знаю, и мама
На ней горя хватили сполна.
Мне б с отцом посидеть сейчас рядом
И часочек-другой помолчать,
Только нет уж его… Лишь награды
Мне оставил на память Солдат.
Посвящение партизану
памяти моего деда Потапова Семёна Тимофеевича
Один мой дед протопал до Берлина.
Награды украшали его грудь.
Четыре года шёл он. Очень длинным,
Тяжёлым был к Победе этот путь.
Другой мой дед таким же был героем,
Пусть Кенигсберг с Берлином и не брал.
Был партизаном. И погиб, как воин,
Что землю и народ свой защищал.
Он мёрз зимой в прокопченных землянках,
За «языком» в разведку он ходил.
Не сразу возвращался на стоянку —
Запутывал следы, сколь было сил.
Жизнь партизан была полна лишений:
Нехватка хлеба и, порой, воды,
Но в дне Победы не было сомнений,
Пусть было много горя и беды.
Врагам от партизан досталось крепко:
Взрывали их казармы и склады,
И снайперы стреляли в немцев метко —
Значительно редели их ряды.
До партизан каратели добрались
И завязался очень жаркий бой…
Все. как герои, с немцами сражались
И дед сражался тоже. как герой.
Мой дед погиб. Есть лишь одна награда.
Да в списке мраморном среди других солдат
Фамилия родная — С.Потапов
К себе притягивает взгляд.
С искренним уважением и признательностью Лариса Потапова, член КОО РСПЛ