ОСВОБОЖДЕНИЕ ДЕРЕВНИ ПОРОСЛИЦЫ
Юхновского района
Июнь 1941 года перевернул жизнь всей нашей страны на две части «до» и «после». Не обошла стороной война и нашу любимую Порослицу. Ветераны вспоминают, как первыми нарочных увидели ребятишки. К деревне верхом на лошадях галопом скакали двое — секретарь Троицкого сельского совета и участковый, и что-то кричали. Мальчишки побежали — кто по домам, кто в поле, за родителями. Нарочные принесли страшную весть о начале войны и мобилизации всех взрослых мужчин.
Летом 1941 года были мобилизованы все военнообязанные мужчины старше 18 лет. Из деревни Порослицы ушло на фронт 28 человек — из них 11 неженатых парней (приложение 1). Деревня опустела. Но колхозные работы не прекращались. Женщины выполняли всю тяжелую работу, ребятишки постарше работали в поле наравне со взрослыми. Осенью в школу пошли самые маленькие.
Немцы в Порослицах появились 10 октября 1941 года. День стоял солнечный, теплый. Весь народ в тот день был в поле: возили снопы в деревню к хлебне, чтобы обмолотить их в зимние месяцы.
Жизнь «под немцем» в деревне была нерадостной. Каждое утро гитлеровцы выгоняли на ремонт дороги все взрослое население. Люди вручную делали насыпь, таскали камни, копали землю, песок привозили с карьера на телегах. Шло время, люди ждали, сами не знали, чего ждали. Школу в деревне закрыли. Дети сидели дома, помогали старикам в домашних делах. Непоседы забыли о забавах, у них появились свои недетские заботы.
Немцы поселились в деревенских домах. В доме Костеревых жило семь человек, у соседей Латуновых — четверо, и так по всей деревне.
Шли тяжелые дни оккупации, три месяца, которые жителям показались вечностью. И вот в канун нового 1942 года наши войска начали бой за освобождение деревни Порослицы.
В освобождении деревни принимали участие эскадроны 170 и 168 кавалерийских полков.
Из воспоминаний труженицы тыла Евдокии Ивановны Борисовой (в девичестве Костеревой), 1924 года рождения.
«Помню, была середина октября, день был теплый, светило солнышко. Мы с женщинами и девчатами были в поле. Вдруг видим, со стороны деревни Воронино едут машины… такие открытые, большие. Машин было много. В каждом кузове сидят люди военные. Сначала мы думали, что это русские, обрадовались. Но когда они подъехали ближе и с машин стали спрыгивать солдаты прямо в непролазную грязь, мы поняли — это немцы. Дороги осенью у нас были плохие, глинистые. Слышно было, как военные разговаривали о чем-то не по-нашему. Люди все сбились в кучку, смотрят, стоят. — Немцы, немцы — переговариваемся между собой.
С нами была председательская дочка, она накинула большой платок на голову, закрыла лицо и побежала к деревне. К нам подошли мужчины, с ними переводчик. Он говорил по-русски чисто, без акцента. Посмотрел на небо и говорит: «Наши самолеты летят». Мы отвечаем ему: «Нет, ваши самолеты гудят по-другому, мы ваши самолеты узнаём». Посмотрел он на нас, ничего не сказал. Потом стал переводить. Немцы спросили: «Где ваши мужики, есть ли партизаны здесь?». Мы говорим: «Про партизан ничего не слышали, а мужики наши воюют». «А почему та женщина побежала в деревню?». Говорим: « Она дурочка у нас», — и покрутили у виска, побоялись сказать, что она дочка председателя Жиглова. Тогда немцы ушли в деревню.
Переводчик объяснил перепугавшимся женщинам, что они долго не будут здесь жить, а приехали на отдых, с военных действий. Когда мы пришли домой, то увидели на дверях каждого дома цифры, написанные мелом. Они указывали, сколько в этом доме должно жить немцев. На наших дверях стояла цифра 8. Немцы нас не обижали, но развесили везде приказы: за связь с партизанами — расстрел, за отказ работать — расстрел, за нарушение комендантского часа — расстрел и т.д. Так началась наша жизнь в оккупации».
Ветерану труда Николаю Ивановичу Костереву было тогда 11 лет. Он вспоминает, как они с друзьями хотели убежать на войну и убить всех фашистов. Но враги были не только на фронте. Они бесчинствовали рядом. Было уже морозно, Выпал снег. Немцы отбирали у мирных жителей теплую одежду, обувь, продукты питания…
Из воспоминаний труженицы тыла Александры Алексеевны Белоусовой (В девичестве Латуновой), 1924 года рождения.
«В колхозном клубе было засыпано с поля зерно. Люди ночью растащили его по домам, но кто-то донес немцам. Узнав об этом, фашисты согнали народ в помещение клуба и хотели поджечь. Уже привезли откуда-то бочку солярки. Закрыли двери на огромный замок. Староста деревни, стоя на коленях, плакал в голос. Он просил немцев простить людей, не губить малых деток. Народ простили с условием: вернуть все зерно обратно. Зерно вернули под страхом смерти».
«Мне в то время было 17 лет. Я все понимала. Кругом в деревне немцы. Жить страшно. У мамы семеро деток, а я старшая. Мороз за 30 градусов. И вдруг, глубокой ночью 29 декабря мы услышали осторожный стук в окно. Наш дом стоит на краю деревни. Я вышла за дверь и вижу, стоят несколько человек в белой одежде, на лыжах. Один спрашивает: «Немцы в деревне есть?». Я поняла, что это наши разведчики, испугалась за них. Они тихонько спросили меня про гитлеровцев, сколько у них оружия, какое, и растворились в ночной тьме. Вечером другого дня я снова встретила у своего порога нашего разведчика, он был на лошади, а в доме немцы, у соседа тоже немцы. Они к соседу с колхозной конюшни привели племенного жеребца, а разведчик на лошади. Ну, думаю, все, конец нам. Но никто из немцев не вышел, жеребец звуку не подал. Все обошлось. Наш военный сказал, чтобы днем я обошла всех сельчан и предупредила: будет бой. Днем 31 декабря некоторые семьи тихонько ушли в Травкино и Еремино к родственникам, там немцев не было».
«Вечером началась стрельба. У нас в доме сбило лампу, и мы ушли к соседям. Немцы выгнали всех жителей из домов и закрыли в колхозном подвале, сейчас это овощехранилище. Всю ночь шел бой, везде стреляли. А люди сидели, прижавшись, друг к другу. Было очень страшно. Утром 1 января 1942 года нас выпустили из подвала наши военные. Люди, чуть живые от страха, пошли по домам, а нашей семье идти было некуда, наш дом сгорел, все наши запасы погорели, скот погорел. Пошли опять к соседям на поклон, они нас пустили. В деревне сгорел еще один дом, сгорела хлебня».
ЛИТЕРАТУРА И МАТЕРИАЛЫ
Воспоминания труженицы тыла, уроженки деревни Порослицы Е.И.Борисовой.
Воспоминания труженика тыла, уроженца деревни Порослицы Н. И. Костерева.
Воспоминания труженицы тыла, уроженки деревни Порослицы А.А.Белоусовой.
«Дыхание войны» — альманах второй выпуск (составитель Дерябкина Н.Я.) — Порослицкая сельская библиотека.
Фотографии из архива Порослицкой сельской библиотеки.
Участник Великой Отечественной войны Алексей Николаевич Крутов родился 8 (21-го по старому стилю) февраля 1916 года. Детство его было тяжелое. Рано лишился матери. Учиться не пришлось. В сентябре 1937 года призвали его на действительную службу. Три года служил на дальнем востоке в 363-й бригаде водителем танка. На четвертом году службы началась Великая Отечественная война.
Танковая бригада, где служил молодой солдат, была направлена для участия в боевых действиях под Москву. Сразу завязался бой, и врагов отбросили от столицы. Там и увидел Алексей главнокомандующего Армией Г.К. Жукова, встретился с ним, как говорится, лицо в лицо.
После поражения немцев под Москвой танкисты прибыли в Юхнов. Затем их отозвали на Волоколамское шоссе, где в бою пострадала вся бригада. Алексей горел в танке и был контужен. Очнулся уже в госпитале Горьковской области. Танковую бригаду расформировали.
После госпиталя попал в артиллерию, бил врага на легендарных «катюшах», участвовал в освобождении Смоленска, Витебска, Кенигсберга. В то время Алексей был уже командиром автопаркового взвода в звании старшины.
Для ветерана война закончилась 27 мая 1945 года в Прибалтике, в ноябре того же года он был демобилизован и вернулся домой.
Алексей Николаевич Крутов награжден орденами Красной звезды, Отечественной войны 2-й степени, медалью «За боевые заслуги» и юбилейными. Ветеран, участник войны ушел из жизни в 2009 году… после дня Победы.