«Горе горькое по свету шлялося
и на нас невзначай набрело . . .»
(из народной песни)
Начало октября 1941 года. Старики не упомнят такой осени. За целый день высокая синь небес не омрачится ни единым облачком. Ни ветерка, ни ночных заморозков. Леса всё ещё полыхают буйным пожаром самых ярких красок. В полях и лугах необычная сушь. Хороша осень! Что зерна, что картошки уродилось — тьма. Но не рады люди краскам осени, ни её дарам. К дому подходит война. Уже взяты немцами города Орёл, Белый, Киров, Людиново, Мосальск. Какой город следующий в этой печальной череде? Немецко-фашистские захватчики ещё не хозяйничали в наших сёлах и деревнях, но уже долетал до нас грохот артиллерийских орудий и запах пожарищ.
По свидетельству ветерана труда, труженика тыла, бывшего ветврача Анастасии Егоровны Дорониной:
«После окончания двухгодичных курсов я получила профессию ветеринара и до прихода немцев работала в Юхновской ветлечебнице.
5 октября 1941 года была на совещании в районном отделе животноводства. И вдруг по телефону нам сообщили, что на окраинах Юхнова появились немецкие танки и мотоциклисты. Все моментально разбежались кто куда».
Из воспоминаний ветерана труда, бывшего малолетнего узника, члена совета старейшин города Юхнова Александра Петровича Логинова: «Немцы появились у нас 5 октября. Мать (она работала на почте в Климов-Заводе телефонисткой) прибежала сама не своя: позвонили из Юхнова и сказали, что в город входят фашистские войска. Потом связь оборвалась. Начальник почты запретил сообщать эту новость людям: «А вдруг это провокация?! Не знаешь, как поступают паникёрами в условиях военного времени?» Появление в Климове немецких мотоциклистов стало полной неожиданностью. Был базарный день, в селе собралось много народа из окрестных деревень, пришли лётчики, «технари» с аэродрома (возле деревни Павлово был аэродром тяжёлых бомбардировщиков). Сразу началась паника. Люди бросились кто куда, а гитлеровцы стали ловить наших военных. Нам, ребятам, всё было любопытно. Наутро пошли посмотреть, что да как. Вся дорога с Горнее на Дегтянку забита санитарными повозками. Стояла брошенная полуторка, по полям с озимыми ходят коровы: наверное, угоняли стадо в тыл, да немцы перерезали дорогу, пастухи и разбежались. Люди, кому надо, брали на подворье коров, лошадей. С полуторки срубили покрышки — валенки подшивать… Немцы больше одной-двух дней нигде не стояли, все шли на Вязьму и на Москву.
Раз, помню, остановилась большая крытая машина, из неё вылезли немецкие солдаты и стали на, ребятишек, галетами с тмином угощать. А один, что был в кабине, достал какую-то штуковину из чехла и стал на нас наводить. Мы испугались, потому что фотоаппарат раньше никогда не видели, думали, стрелять будет…
Потом пошли наши окруженцы из-под Вязьмы. Дом наш стоял возле леса, и к нам солдаты заходили почти каждое утро. Бабка их кормила и показывала дорогу. Многие оставались в ближайших к селу деревнях. У нас тоже жили два солдата. Немцы на окруженцев поначалу даже внимания не обращали».
По свидетельству сельского библиотекаря Лукерьи Фоминичны Костышевой:
«В этот день 5 октября 1941 года, всё было как обычно. Воскресенье. В селе Климов — Завод шумел базар. Война войною, а людям надо было как-то жить. Местное население выносило на продажу молоко, творог, масло, яйца, хлеб, картошку, сало. Основными покупателями, которые нуждались в продуктах, были военные лётчики (офицеры с голубыми петлицами). Их эскадрилья размещалась на краю Павловского поля, под прикрытием леса стояли большие самолёты «ТБ-3» (четырёхмоторные с гофрированной обшивкой). Техники, обслуживающие самолёты, и лётчики квартировались в домах ближайших деревень.
Накануне мы по радио слышали, что начались бои на далёкой от нас реке Десна. Да видно горе и беда всегда приходят внезапно. В разгар базара вдруг со стороны Юхнова на большаке показались танки с крестами и сразу начали стрелять из пушек и пулемётов. В один миг базар разбежался: колхозники — по своим домам, военные — в леса. Их счастье, что побежали они не на аэродром, где стояли самолёты, а в сторону Угры — на Можайск. Там им удалось выйти из окружения.
Наша семья перешла жить из села Климов-Завод в деревню Дегтянка. Через неё проходило много наших солдат из окружения. Жители деревни, как могли, облегчали им жизнь. Каждый день затапливали бани, где варили картошку для солдат. Снабжали их тёплой одеждой».
Житель деревни Дегтянка Ф.К. Морозов подсказывал бойцам, как безопаснее выйти из окружения к своим, минуя немецкие посты. Часто он собственноручно провожал их по тайным лесным тропам. А деревенским жителям внушал уверенность, что наши войска скоро сюда вернутся.
Во второй половине апреля 1942 года после неудавшегося прорыва из окружения 33-й армии под командованием генерал-лейтенанта М.Г.Ефремова через село Климов-Завод прошло 150-200 пленённых солдат. Они были одеты в потрёпанные шинели, обуты в валенки, очень исхудавшие, без оружия.
Гитлеровцы меня несколько раз допрашивали, как жену коммуниста. Их интересовало местонахождение моего мужа. Большинство коммунистов ушло в леса, к партизанам. Оставшихся расстреляли в феврале 1942 года. Мне довелось лично видеть, как их вели на расстрел. Запомнилась мне Е. Минаева, М.Д. Леонова и Е. Воробьёва. На мой вопрос: «Куда вас ведут?», они ответили: «На работу». Е. Минаева была очень сильно избита».
Мы помним страшное начало
И всё изведали сполна:
К нам на рассвете постучала
Железным посохом война.
По свидетельству киномеханика Александра Ивановича Аристархова: «В мою родную деревню Орешенки, что находилась в семи километрах к северу от Климов-Завода, враг пришёл 4 октября 1941 года. Был субботний солнечный день. Мои земляки семьями копали картошку. После обеда с Павловского аэродрома поднялись два двухместных самолёта. Они тут же были сбиты врагом, а лётчиков, что спускались на парашютах, немцы расстреляли из пулемётов. Сумерки в октябре ложаться рано, сельские жители ушли с огородов, убрали скотину и сели вечерять в своих домах. Примерно в восемь часов вечера в деревне появились немецкие танки. Они шли по Варшавскому тракту со стороны Спас-Деменска, затем свернули на дорогу, ведущую к Вязьме. Немцы стремительным броском прорвали линию Западного фронта. Все наши части, и обозы попали в окруженье.С вечера и до утра через нашу деревню шли немецкие танки, бронетранспортёры, ехали мотоциклисты.
На танках были укреплены знамена каждой воинской части. Стоял страшный грохот, стены нашего дома сотрясались, полотно грунтовой дороги, по которой двигалась военная техника, просело на полметра. Танки шли в направлении Климов-Завода, но в село не вошли, а проехали параллельно ему по полю.
Через пять дней появились немецкие обозы, состоящие в основном из конных телег. Машин было мало. Два дня немцы жили в нашей деревне, ночевали в домах и палатках, а днём занимались грабежом: ломали ульи, вытаскивали мёд, ловили домашнюю птицу, резали поросят.
Наши колхозники (колхоз «Красные Орешенки») перед приходом немцев прогнали дойное стадо в Горьковскую область. А вот племенного красавца — быка оставили для осеменения частных коров. Немцы его тут же прирезали у походной кухни. Вскоре и обозники уехали в сторону деревни Жорновка к Варшавскому тракту.
И тут стали появляться наши солдаты. Оборванные и голодные, часто без оружия, они поодиночке и группами выходили из окружения и направлялись к Москве. В нежилом доме наши бойцы брали колхозную картошку и уходили из Орешенок.
Во время оккупации в наших домах жили немецкие солдаты и офицеры. Но это были не эсесовцы и не карательные отряды. Всё мужское население Орешенок воевало на фронте. Оставались лишь женщины, старики и дети. Даже старосты у нас не было. Немцы сделали в центре деревни летний кинотеатр и показывали там кинохронику, фильмы на немецком языке. Приезжали изредка и артисты из Германии, которые ставили концерты и показывали цирковые номера.
Земли нашей деревни, а также Жорновки, Спорного, Хвощеватого и Филиппенок немецкое командование отдало во владение новоиспечённому помещику Гофману. Немецкие солдаты на колёсном тракторе пахали у барина землю, сеяли озимую рожь в Орешенках и Жорновке, а у деревни Спорное готовили поля под зябь. Жители нашей деревни косили барину сено, которое он отправлял в Германию. Из Белоруссии Гофман привозил семенной картофель, который мы перебирали и засыпали в хранилище.
9 марта 1943 года пришло к нам долгожданное освобождение. 8 марта где-то в 16 часов начался бой за деревней Жорновка. Во время боя немцы выгоняли нас из своих домов. Мы прятались в погребах, пустых блиндажах и землянках. После боя наши части не успели зайти в Орешенки, и немецкие поджигатели спалили деревню».
Моё военное детство. О своих детских годах военной поры вспоминает Александр Петрович Логинов.