Великая Отечестванная война прошлась по Спас-Деменской земле, нанеся огромные человеческие и материальные потери. С 4 октября 1941 года по 13 августа 1943 года Спас-Деменский район был оккупирован фашистами. Жители нашего края за это время прошли все круги ада. Страшные бои шли за легендарную Гнездиловскую высоту, где сложили свои головы почти четыре тысячи солдат и офицеров Красной Армии. В основном это были молодые люди – комсомольцы. Местные жители до сих пор называют высоту Комсомольская. Гнездиловская высота с отметкой на карте 233,3 господствовала над окружающей местностью. С неё местность просматривалась на 8-10 км, и опираясь на неё, противник удерживал двадцатикилометровую линию обороны и подступы к железнодорожной линии в с. Павлиново. Линия обороны состояла из трёх позиций, что затрудняло взятие высоты сходу, на высоте имелось более 400 блиндажей с перекрытиями в 8-10 накатов и более 200 железобетонных дзотов с бронированными колпаками, врытыми в землю («крабов»). Линия обороны была продумана до мельчайших подробностей, она была опоясана несколькими линиями сплошных траншей и глубоким противотанковым рвом. Подходы к высоте были заминированы и опутаны колючей проволокой. На станции с. Павлиново маневрировал фашистский бронепоезд с дальнобойными крупнокалиберными пушками. Оборона с воздуха прикрывалась самолётами. Главный удар по фашистским войскам наносила 22-я гвардейская сибирская добровольческая стрелковая дивизия. На усиление дивизии были переданы 23-я гвардейская танковая бригада,119-й танковый полк, миномётный и гаубично-артиллерийский полки. Штурм высоты начался 7 августа 1943 года, и только 11 августа к вечеру сопротивление противника было сломлено. Наши солдаты и офицеры с боем брали каждую пядь родной земли. Деревня Надежда, что была в двух километрах от высоты, семь раз переходила от наших войск к фашистам и обратно. Беспредельное мужество и отвагу проявили советские воины при штурме высоты. Лейтенант А.В. Сосновский – командир пулемётного взвода и старший лейтенант И.С. Поворознюк (танкист) за проявленные героизм и мужество посмертно удостоены звания Героя Советского Союза. Похоронены на высоте. Погиб при штурме высоты и гвардии старший сержант поэт Борис Богатков. Это он поднял свой взвод автоматчиков с песней о родном Новосибирске на вражеские укрепления. 4 дня сибиряки-гвардейцы вели героическую борьбу с врагом. Одновременно вели огонь по высоте 233,3 более десяти артиллерийских полков, на высоту было сброшено свыше 90 вагонов снарядов и бомб разного калибра. Но фашисты крепко держали оборону. И только когда на помощь пришёл 1-й штурмовой комсомольский инженерно-сапёрный батальон майора Ф.Н.Белоконя сопротивление противника было сломлено. Ф.Н. Белоконь за успешное проведение операции был удостоен ордена Александра Невского.
О боях за высоту подробно описано в книге «От волости Демена» составителя Гусевой М.А. В 2016 году проведена полная реконструкция на Гнездиловской высоте. В настоящее время это мемориальный комплекс регионального значения. За проявленные мужество и героизм солдатами и офицерами Красной Армии при освобождении нашей высоты в августе 1943 года д. Гнездилово, д. Жданово и с. Павлиново присвоено почётное звание «Рубеж воинской доблести» 23.03.2017 года.
Нет сейчас населённых пунктов Надежда, Веселуха, что были расположены рядом с высотой, а в то время это были многолюдные деревни в которых кипела мирная жизнь и росли дети. Но мирная жизнь была нарушена с приходом немецко-фашистских захватчиков, оставив страшные воспоминания и глубокие раны в душах!
Вот, что рассказывала Шкредова Елена Михайловна – жительница д. Веселуха.
«Деревня Веселуха располагалась в двух километрах от Гнездиловской высоты, была многочисленной, до войны в ней проживало более 500 человек. Когда фашисты пришли в нашу деревню, все мужчины призывного возраста были уже на фронтах ВОВ. В деревне были лишь старики, женщины, дети. Основным ремеслом в деревне было изготовление домашней утвари из глины. Здесь имелась очень качественная глина, поэтому деревенские мужчины занимались изготовлением глиняной посуды. Вывозили её для продажи в г. Спас-Деменск. У каждого дома стоял горн для обжига. Мужчины, уходя на фронт, договорились, кто вернётся домой живым, поставит у дома второй горн. После войны по второму горну поставлено всего в трёх дворах! Немцы, когда вошли в деревню расселились по домам побогаче, а местные жители ютились, кто у своих родственников, кому выдели уголок в своём доме. Женщин и детей постарше гоняли на рытьё окопов, заготовку леса. Фашисты основательно готовили укрепительные сооружения на высоте. Впоследствии дома, которые покрепче, были также разобраны для этих целей. В июне 1941 года молодые девушки и парни перегоняли гурты КРС на сохранение в Горьковскую область, руководство предлагало им остаться там для ухода за скотом, но за 2 дня до прихода немцев на нашу землю, они вернулись домой. Среди них была моя сестра Наталья 1914 года рождения. В марте 1942 года нас через д. Мышково, Грозынь, г. Спас-Деменск погнали в концлагерь г. Рославля Смоленской области. По дороге мы соединились с колоннами других мирных жителей, вывозимых с родных мест. Везли на автомашинах, лошадях. Мою семью: меня, дочь 13 лет, двух сыновей 12 и 11 лет, сестру 28 лет везли на лошадях. Здесь же, в дороге немцы проводили отбор молодёжи для отправки в Германию. Многих наших деревенских увезли тогда в рабство. Мою сестру пожалел пожилой немец, сопровождавший нашу колонну. Он посоветовал спрятать её под ветошь, пока пройдёт отряд по отбору. Таким способом Наташа не попала в Германию. В концлагере мы находились три недели. Голод, холод, страх, ужас, неизвестность за судьбу детей, мужа, ушедшего на фронт в первые дни войны, старшего сына, призванного на службу в 1939 году не давали покоя ни днём, ни ночью. Кормили баландой один раз в день. В апреле нас погрузили в автомашины и повезли в Беларусию. Нас разместили по разным домам в д. Андреевка Глуцкого района Бобруйской области. Мальчишки мои жили отдельно. Мы работали с сестрой на сельхозработах, помогали по хозяйству своим хозяевам, выполняли поручения старосты. Мальчишки ходили по домам побирались. Сердобольные беларусы делились продуктами питания, хотя у них у самих было не густо. Днём немцы часто выгребали, что считали нужным. А ночью приходили партизаны, нужно было делиться с ними. В оккупированной Беларуси мы прожили 1,5 года. Как только войска Красной Армии освободили часть Белоруссии в которой мы находились, в октябре 1943 года мы стали собираться домой. Местные жители уговаривали нас остаться до весны, но мы приняли решение ехать домой. Хотя позже я не раз об этом пожалела.
Домой вернулись в конце октября 1943 года. Деревня наша была полностью стёрта с лица земли. Ни одного уцелевшего дома! Руины, пепелище! Наступала зима, не покладая рук копали с детьми землянку, укрепляли её изнутри кустарником потолще. Ни дров, ни хлеба! Не думали, что переживём эту страшную, долгую зиму! Выжили просто чудом! Дети всё понимали, привыкшие к нужде, голоду, холоду — много не требовали, помогали изо всех сил. В этой землянке мы прожили почти два года!
Вестей с фронта от мужа и старшего сына не было, как не было уже и надежды, что увидимся с ними. Но судьба приготовила мне ещё одно испытание. Весной 1944 года мои сыновья Михаил и Николай нашли оставленный бежавшими фашистами склад боеприпасов. Они ходили в этот склад, разряжали снаряды, в которых были мешочки с порохом, порох высыпали, а из мешочков я потом шила сумочки, одеяла, наволочки. Ведь ничего не было, мы потеряли всё, что нажили до войны. В тот день, что- то пошло не так. К вечеру прогремел страшный взрыв, Ребята домой не вернулись. На утро местные жители помогли мне собрать останки моих кровинушек. Всё, что мы собрали от двух парнишек вместилось в посылочный ящищек!
Война забрала у меня: мужа — Шкредова Ивана Фёдоровича 1900 года рождения, он был убит на Ленинградском фронте в октябре 1941 года, сына — Шкредова Петра Ивановича 1920 года рождения, пропал без вести в декабре 1941 года на Ленинградском фронте, двоих малолетних сыновей Михаила и Николая.
Вот так прошлась война по моей многочисленной семье! Осталась я с дочерью Анастасией 15 лет и сестрой Натальей 30 лет, а четверых мужчин, надежду и опору семьи унесла безвозвратно война !»
Летопись родного края. Книга 3,стр. 182-184.
*********************************************************************
Из воспоминаний Дорофеева Михаила Васильевича 1923 г.р. — участника Великой Отечественной войны, Инвалида ВОВ II группы.
«В начале войны мне исполнилось 18 лет. В первые дни войны я прибыл в военкомат и был зачислен на курсы танкистов, так как сам я деревенский и права тракториста уже имел. По окончанию курсов я был зачислен в 145 танковый батальон 10 танковой гвардейской бригады механиком-водителем. Вначале войны паника была жуткая среди населения и военных, немцы бомбили беспрестанно и с воздуха в рупоры агитировали сдаваться. Однажды в толпу людей сбросили живого еврея в засмоленной бочке. Но постепенно паника прошла, мы научились бить врага расчётливо и хладнокровно. Я был уже командиром танка. Из боёв выходили с гусеницами забитыми человеческими останками! Зрелище не для слабонервных! В часы передышек чистили танки, приводили их в порядок, и снова в бой! Подо Ржевом в тяжёлых боях шли на различные ухищрения — одно из них – Долина смерти — на местах предполагаемого сражения воронки от взрывов наполняли водой, прикрывали их дёрном и заманивали фрицев в эти ямы. Немецкие танки проваливались в эти ямы, затем мы их своими танками вытаскивали, садились в них и на немецких танках немцев же и били.
С боями в голоде и холоде я всё же дошёл до Кенисберга. Был трижды ранен, лежал 2 суток в лесу без сознания, но потом меня и других раненых танкистов подобрали наступающие части Красной Армии и отправили в госпиталь в Москву, где я полгода пролежал на лечении. Но осколок так и остался в моей ноге!
Солдаты наши были голодные, ели мы только ночью, а на день в карманы клали хлеб, сухари. Немцы же всегда были сыты. Однажды мы попали в продовольственный склад в Кенисберге. Мы просто одурели от обилия еды. Кто не смог сдержаться, наелся до сыта, умерли. И ещё очень поразило состояние их городов и деревень: всё в идеальном порядке: пруды возле домов, механизация трудоёмких процессов, поросята по 2 года , как коровы.
Однажды мы зашли в бомбоубежище, а там 100 человек немецких детей, но солдаты наши детей их не тронули, как они убивали наших детей. Если и были такие случаи, это было единично, и сразу же на корню пресекалось.
Особо хочу сказать о том, как били наши «Катюши»! Зрелище неимоверное! Взводы по 7 машин с 15 снарядами! Нажимают кнопку и полетели снаряды немцев бить! У немцев паника, жуть! А после «Катюш» мы на танках выступали и самолёты наши, немцев добивали.
За участие в боях имею 2 ордена Отечественной войны II и III степени ,орден дню Победы в 1945 году, 10 различных медалей. До сих пор снятся погибшие друзья-однополчане, ужас той далёкой теперь уже войны. Помню всё до мелочей, как будто это было вчера. Бесконечно рад за Победу нашего народа в Великой Отечественной войне и благодарен Богу за то, что выжил в той страшной мясорубке».
Записано 8 мая 2005 года.
Летопись родного края Книга 2, стр.127-129.
*****************************************************************************
Из воспоминаний Фоменковой Надежды Романовны 1929 г.р. малолетней узницы.
«Когда началась Великая Отечественная война и в нашу деревеньку пришли фашисты, мне было 12 лет. Была я не по годам рослой и меня вместе с другими жителями очень часто гоняли на рытье траншей и окопов. На день давали задание 5 метров длиной и высотой в человеческий рост. Иногда приходил в дом пожилой добрый немец. Его звали Фриц, он указывал на печь, чтобы я пряталась под одеяло и уводил на работу мать и старшего брата. У него была примерно такая же дочь, как я и ему было жаль меня. В своей деревне мы жили до марта 1943 года, в марте нас вывезли в д. Харламово, 13 км юго-восточнее нашей деревни. Там мы пробыли около трёх недель. Затем большой колонной, охраняемой солдатами с собаками нас погнали в концлагерь г. Рославля Смоленской области. Кто шёл пешком, кто ехал на лошадях. Колонну постоянно бомбили и обстреливали с пулемётов с воздуха. Была жуткая паника и страх. Очень много соседей и знакомых погибло за дорогу. Дорога и прилегающая к ней территория была усыпана убитыми и частями человеческих тел. Зрелище было ужасное. Нас немцы оставили вначале в деревне в 7 км от концлагеря, а затем перегнали в лагерь, где мы пробыли около
полутора месяцев. В страхе, голоде и холоде, не могу понять, как мы смогли выжить. А позже, когда войска Красной Армии освободили Смоленщину и наш край мы вернулись домой.
Дома тоже было ужасающее зрелище: ни одного целого двора, даже брёвнышка не осталось — одно пепелище. Деревню фашисты при отступлении сравняли с землёй. Первое время жили в землянках. Немного позже разбирали блиндажи и оборонительные сооружения и строили себе небольшие хатки. Помогали мужчины, вернувшиеся с войны и мальчишки-подростки. Много полей было заминировано. Мой младший брат подорвался на мине в ноябре 1943 года. Отец мой Савинов Роман Николаевич в 1937 году был осужден по ст. 58 на 10 лет ИТЛ потому, что вместе с братом имели небольшую мельницу, мололи зерно для себя и своих односельчан. Погиб на фронте, не дожив до Победы всего 15 дней. Впоследствии отец и дядя были посмертно реабилитированы. Люди в нашей деревне были сплочённые и жизнерадостные. Несмотря на тяжёлый крестьянский труд: пахали на чудом уцелевших быках и на себе, все полевые работы выполняли вручную — было людно и радостно.
Вся моя жизнь связана с моей малой родиной. Здесь я родилась, живу, вырастила с мужем шестерых детей, имею девятерых внуков и одиннадцать правнуков. Не дай Бог моим родным и всем людям, нашей многострадальной России снова пережить ужас войны! Не дай Бог! Пусть будет мир во всём мире! Вот , что самое главное!»
Летопись родного края. Книга 3, стр.49-52.